Цареградских башен, и повело. Решились.Цареградских башен, и повело. Решились. Сейчас или никогда! Митяй с вечера наконец-то плотно поел. Качать перестало, и вернулся к нему обычный несокрушимый аппетит. Ел стерляжью уху, разварную осетрину, каких-то морских незнакомых рыб и ежей, соленые овощи, запивая все темным греческим вином, и непривычное жжение во чреве спервоначалу и не насторожило даже. <С перееду!> - подумалось. Поднялся в тесной корабельной клетушке своей выпить воды с лимоном - кувшин был пуст. - Эй! Кто там! - Слуга полз как-то странно, на четвереньках. В потемнях - одна лампада тускло мерцала - едва не упал, наткнувшись на ползущего клирошанина. Ругнулся, охнул - понял. Да и тот бормотал: <Господине, отрава! Госп...> Клирошанина вырвало. Митяй схватился руками за чрево, рыкнул: - Воды! - Вбежал холоп, нелепо дернулся к кувшину. - Воды! Любой! Забортной! Морской почерпни, смерд! Пил крупно, давясь, соленую, точно мыльную, воду из кожаного ведра, пил, вытараща глаза, глотал, вдавливал в себя, удерживая рвущуюся изнутри рвоту. Еще, еще, ну еще! И вот облегчающий ком поднялся от желудка к горлу. Митяй, рухнув, склонился над вонючею ночною посудиной. Справясь, прохрипел: <Еще воды!> И в тот же миг помыслил про ползущего клирошанина. Но дверь отворилась - как-то враз и с треском. Внутрь корабельной палатки ввалились разом четверо, ухватили за плечи. Митяй рвался изо всех сил, цеплял непослушными пальцами, отрывая от горла чужие персты, хрипел, воздуху не хватало |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
