Реку, - продолжал Леонтий безжалостно. -Реку, - продолжал Леонтий безжалостно. - Судил батьку твово сам владыка. И не оправил, но от казни свободил. И принял в дом церковный. От казни! Но не от суда Божия! - Дак... батя по то и погиб? - со стеснением выговорил Ванята (и видно было, что новая эта мысль безмерно тяжела ему). - Пото и жизни лишился, во искупление, значит? - Не ведаю! - просто отверг Леонтий. - Волю Божию не дано ведати смертным! Мы не знаем замыслов Всевышнего. Но не на добро направленная воля - не благословенна. - А злые живут! - воскликнул парень, не желая уступить Леонтию в том, самом важном для него, что жизнь и судьбу возможно сотворять своими руками и что ежели не так, то не прав и Господь: - Долго живут! И ниче им не деитце! Леонтий улыбнулся. (И каждый рассвет каждой жизни начинается именно с этого, с веры, что ты, ты сам, а не Вышний, ведаешь Господнюю волю!) Улыбнувшись, покачал головой. Молча поставил на стол квас, хлеб и сушеную рыбу. Присовокупил, после того, как парень опружил чару монастырского, на травах настоянного квасу: - Долгота жизни, успехи, зажиток, добро - что все это перед сроком небытия! По то и дана грешным долгота жизни сей, что та, потусторонняя, отобрана у их! Сравни и помысли! - Ну хорошо, - хмуро полууступил отрок, - батька убит и тем искупил грех, а Вельяминов? - (И, сказавши, тут же помыслил об Иване Васильиче, что сидел, изобиженный, в Орде.) Леонтий лишь глянул. (Незрелый ум всегда мнит справедливость в единообразии. Меж тем нету двух |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
