Словно бы вновь наливалсяСловно бы вновь наливался силою выпуклый лоб, а безвольные доднесь персты хищно врастали в резное дерево подлокотий. - Я остался бы жить, - тихо и властно произнес Алексий. - Я остался бы жить, дабы воспитать княжича Василия до мужеска возраста, яко великого князя владимирского! Дело Москвы, дело Руси не должно погибнуть ни от какой случайной причины! И вот таким именно хотел узрети владыку Леонтий. Вот таким! И узрел. И почуял волну горячей любви и нежности к этому великому старцу, вновь, как и прежде, одолевшему духом своим немощную и бренную плоть. - Спасибо тебе, Леонтий! Но ты ведь не с этим приходил ко мне, сыне? - тихо вопросил Алексий, глядя задумчиво и устало на верного сподвижника своего. - Да, отче! Помнишь Никиту Федорова? - Алексий молча кивнул головою. - У сына егового и вдовы сябер отобрал погорелое место на Неглинной. Приехали хлопотать. Можем ли мы помочь им? - Напиши грамоту. Я приложу свою печать! - не задумываясь отмолвил Алексий. - Дьяка... Вызову к себе. Чаю, слово мое пока еще не исшаяло на Москве! И когда уже, сложив вощаницы, Леонтий намерил уходить, Алексий произнес тихо: - Послушай, Леонтий! В самом деле, как это хорошо! Родовое место! На пожаре, на пустой, выгоревшей земле! И по двудесяти летов никто не вправе занять его! Никто! По закону! По <Правде русской>! Дабы объявился хозяин, владелец месту сему! Дабы не погасла свеча, не истаяла жизнь! И это вот родовое право на землю и жизнь на земле обязаны мы защищать от |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
